– Откуда вы знаете? – спросил Реми. – Вы тоже там были?

– Нет… Но… – замялся Пьер, – я доверяю своей жене.

– А где же были вы? – упрямо стоял на своем Реми.

– Я же вам сказал: дома, здесь, спал! Уж не думаете вы, в самом деле, что я переоделся в женщину и пытался проникнуть в квартиру моего тестя?

– Если это не так, то я не вижу, почему бы вам не сказать правду…

– Да вы что, в самом деле! – возмутился Пьер. – Что вы себе позволяете? Вместо того чтобы искать месье Дорана, вы ищете какую-то женщину да еще строите нелепые предположения!

– Послушайте, Пьер… – медленно заговорил Реми. – Вы, наверное, уже отдаете себе отчет в том, что исчезновение Арно не укладывается в рамки розыгрыша? Сроки для розыгрыша прошли. Хотя я с самого начала счел подобный вариант маловероятным… Сроки для киднеппинга – тоже прошли. Вымогатели уже бы позвонили, пять дней – запас достаточный, даже если бы возникли непредвиденные осложнения… Поиск нотариусов еще продолжается, но среди всех, с кем я уже переговорил, никто не видел месье Дорана в субботу. Версия о происках конкурентов Вадима также не имеет под собой оснований, я ее проработал достаточно, чтобы сделать такое заключение… Все говорит о том, что… – Реми глянул Соне прямо в глаза, – следует ожидать худшего.

Соня не шелохнулась, только прикусила губу.

– Так как у нас нет ни места, ни орудия преступления, ни тела, – Реми снова устремил суровый взгляд на Соню, – то остаются только гипотезы. И в первую очередь гипотезы о мотивах преступления.

– Я с самого начала знала, что папы нет в живых, – вдруг произнесла Соня.

Она резко поднялась и вышла из гостиной. Реми испытал видимое облегчение, да и все остальные тоже. Взглядом проводив Соню, Реми продолжил:

– Все, что я пока могу сделать, это искать мотивы. И я их ищу. На виду лежат два: месть и столик. Месть ведет к Ксавье, столик – к вам, Пьер, к коллекционеру. Так как у меня нет прав, которыми обладает полиция, то я не могу ни обыскать квартиру Ксавье, ни заставить его отвечать на вопросы. Вы же – другое дело. Вы меня наняли, и вы не можете уклониться от ответов…

– Вот именно, я вас нанял! Я! Неужели вы думаете, что я нанял бы детектива расследовать преступление, которое я сам совершил?

– Мы вместе наняли, прошу заметить, – вставил Ва-дим. – Но мне больше повезло, меня, кажется, исключили из списка подозреваемых…

Но на его реплику никто не обратил внимания.

– А что вам оставалось делать? – спокойно возразил Реми. – В глазах вашей жены, в глазах Вадима вы не могли повести себя иначе. В моей практике были случаи, когда убийца…

– Довольно! – прикрикнул Пьер, и его ноздря заплясала темпераментный африканский танец. Максиму послышались звуки тамтама. – Вы несете чушь!

– Тогда почему вы скрываете правду?

В гостиной воцарилась абсолютная тишина. Реми обвел глазами невольных свидетелей этого допроса, которые со всей очевидностью недоумевали, видя подобную настойчивость со стороны детектива. Реми немного смягчил тон.

– Хотите поговорить со мной наедине? – спросил он Пьера почти участливо.

– Мне нечего скрывать, – со своей вновь обретенной холодной высокомерностью ответил тот.

– Хорошо. Тогда скажите мне, где вы были вчера вечером.

– Спал.

– Пьер, Пьер! – укоризненно проговорил Реми. – Я ведь не из упрямства настаиваю. Вчера, когда я узнал, что некая дама хотела посетить квартиру Арно и что в вашем доме телефон не отвечает, я приехал сюда, к вашему дому. – Реми многозначительно посмотрел на обоих режиссеров, словно подготавливая эффект своих последующих слов. – В доме не было никого. Ни вашей жены, ни вас. Я ждал вашего возвращения и видел…

– Хватит! Я вас нанял не для того, чтобы вы следили за мной! Это мои личные дела, и нечего совать в них нос! Никакого отношения к исчезновению Арно это не имеет!

– Позвольте мне самому судить об этом.

– Не позволю! Я вам запрещаю за мной шпионить! За мной и за моей женой!

– Тогда вам придется отказаться от расследования с моим участием. Но до тех пор, пока вы мне платите, я буду действовать так, как считаю нужным. И я настаиваю на правдивом ответе. Хотите поговорить со мной наедине?

Пьер молчал.

– Меня не было дома, – наконец сказал он. – Но где я был, вас не касается. Во всяком случае, я не пытался проникнуть в квартиру моего тестя под видом женщины. Остановимся на этом.

– Хорошо, – согласился Реми. – Остановимся на этом. Пока.

– Может, Максим вообще выдумал всю эту историю! – никак не мог успокоиться Пьер. – И никто и не пытался войти в квартиру Арно!

– Зачем мне выдумывать?! – возмутился Максим.

– Вы говорите, месье Реми, что столик ведет ко мне, – не удостоив Максима ответом, продолжал Пьер, – потому что я коллекционирую антиквариат. Но ведь он в той же степени ведет и к Максиму! У Максима такой же мотив, раз уж вы ищете мотивы! Это он наследует столик в случае смерти Арно! Он тоже под подозрением!

– У меня нет оснований подозревать Максима, – заявил Реми.

– Это почему же?

– Во-первых, Максим, судя по всему, не мог точно знать, сделал ли Арно завещание на его имя. И какой же может быть интерес у Максима устранить того, кто должен ему передать столик? Без дяди он не сумеет его ни взять, ни вывезти из Франции…

– Я тоже не знал, сделал ли Арно завещание! Но меня вы почему-то подозреваете!

– Вы не знали, правильно. Вы рассчитывали, что бумаги не подготовлены, и ваш прямой интерес – устранить Арно до того, как он оформил официально принадлежность столика Максиму. Вы до такой степени рассчитывали, что Арно не подготовил бумаги на имя Максима, что вас чуть инфаркт не хватил, когда Соня вам сказала обратное…

– Если я, следуя вашей логике, рассчитывал на то, что Арно не отдаст столик русскому, то зачем мне было его убивать?

– Именно поэтому, мой дорогой Пьер, я имею полное право вас подозревать: вы могли просто догадаться, что Арно бросится в последний момент «выполнять свой долг чести», как вы сами выразились в прошлый раз, и у вас оставалась последняя возможность помешать ему это сделать в прошлую субботу… В то время как вы, по вашим словам, искали «одну вещицу», вы могли спокойно встретиться с Арно или выследить его после съемок – вы ведь знали, где будет сниматься сцена, не так ли?

Максим невольно улыбнулся, наблюдая за шоковыми методами Реми, примененными детективом к нему самому в прошлый понедельник при осмотре квартиры Арно. Это напомнило режиссерские приемы провокации в работе с актерами – нередко удавалось выжать из актера нужную интонацию только после скандала с последующей истерикой. Должно быть, детектив интуитивно нащупал эффективность этого метода.